Персиянцев С.А.
Особые состояния сознания: Вопросы психического отражения и регуляции. Мыслительные процессы субъекта

Для обозначения интересующего нас режима функционирования психического в современной науке в качестве синонимичных или, по крайней мере, сходных употребляются различные понятия: «необычные состояния сознания», «изменённые состояния сознания», «особые состояния сознания» и др. [1, 5, 9]

Под особым или изменённым состоянием сознания понимается психическое состояние, вызванное тем или иным физиологическим, психологическим или фармакологическим агентом, субъективно описываемое индивидом в терминах внутреннего опыта и при объективном наблюдении за ним, характеризуемое как отклонение от определенной нормы функционирования психики. Ч. Тарт понимает изменённое состояние сознания как качественную перестройку в индивидуальном паттерне психического функционирования [9; 38].

Не ставя себе задачи сформулировать непротиворечивое и всеобъемлющее определение особых состояний сознания или приводить здесь их дифференциацию, лишь отметим, что, возможно, имеет смысл говорить об особых состояниях не сознания (точнее, не только сознания), а всей психической сферы человека. Так как сознание не охватывает всецело психическое, но является его важным свойством. Изменения же, происходящие при обсуждаемых состояниях вовлекают, бесспорно, все уровни психического функционирования индивида. Поэтому далее, употребляя общепринятые термины «особое состояние сознания», «изменённое состояние сознания» и др., мы будем подразумевать особый режим функционирования психического в целом.

Мы считаем не вполне корректной точку зрения, согласно которой опыт переживаний, получаемый субъектом в особых состояниях сознания, объявляется лишь результатом переработки предшествующего опыта, накопленного в течение жизни. При данном подходе трансформации в восприятии субъектом действительности, свойственные особым состояниям сознания, относят к разряду обычных иллюзий восприятия — и не более того. На наш взгляд, в подобных рассуждениях упускается из виду сама суть психических явлений, которые представляют собой отражение объективной действительности [11].

Не возникает сомнений — в особых состояниях сознания имеет место переработка субъектом предшествующего жизненного опыта, что составляет значительную часть переживаний человека в указанных состояниях. Однако в этих же состояниях субъект становится способным отражать в виде психических образов аспекты реальности, недоступные ему в обычном состоянии сознания. Это происходит, следуя принципу детерминизма, в силу изменения свойств (внутренних условий) отражающего (более конкретно — психического функционирования субъекта), определяющих спектр возможных внешних воздействий и специфику их влияния [2, 10, 11, 12].

Утверждения же о полной неадекватности подобных переживаний относительно реальности, повторяют ошибку, названную С. Л. Рубинштейном основной причиной кризиса в психологической науке. Ошибка эта заключалась в отрыве сознания человека (его психического) от внешнего мира и от его внешней, предметной практической деятельности [10]. И в обычном состоянии, и в особых состояниях сознание субъекта (его психическое) не замкнуто на себе самом, не независимо от реальности: оно существует только как постоянное взаимодействие с последней. Следовательно, образы и переживания в особых состояниях сознания не являются «продуктом чистой фантазии» субъекта, но свидетельствуют об ином способе взаимодействия с реальностью, в том числе её отражения.

При этом формы, в которых презентируется реальность человеку, находящемуся в особом состоянии сознания, как правило, бывают весьма необычными. Во-первых, это связано с особенностями тех сторон реальности, которые становится способен воспринять субъект («тонкие» энергоинформационные взаимодействия [4]). Во-вторых, само состояние (функционирование нервной системы человека, организма в целом) в значительной степени задаёт специфику восприятия (активизируется функционирование механизмов синестезии, сенсибилизации и т. д.).

Изменения содержания и формы восприятия влияют, в свою очередь, на способы обобщения субъектом полученного опыта. В индивидуальном сознании наблюдается переход от категоризации преимущественно в вербально-логической форме, к категоризации в форме наглядно-чувственных образов. Происходит большая опора на такие формы обобщения, как комплексы и синкреты. Работу с особыми состояниями сознания характеризует метафоричность, образность, ассоциативность [6]. Форма и содержание переживаний, переход к довербальным, генетически более ранним формам категоризации накладывает отпечаток и на мышление субъекта: материал с которым «работают» мыслительные процессы человека в значительной степени обусловливает специфику обобщений. И когда процесс мышления протекает в особом состоянии сознания, и, в какой-то мере, когда мышление осуществляется субъектом после выхода из данного состояния, но на материале полученных переживаний, можно отметить трансформацию представлений субъекта о детерминации процессов окружающей действительности; выявление в познаваемых объектах новых — скрытых при обычном состоянии сознания — существенных свойств и отношений. Так в психотерапии при работе с изменёнными состояниями сознания клиент находит и переживает решение своей проблемы, приходя к обобщениям, сделанным на основе малосущественных признаков с позиций обычного состояния сознания. Проявляющаяся в трансовых состояниях нечувствительность к логическим парадоксам даже получила название «логика транса». Изучение влияния особых состояний сознания на мышление субъекта, как одну из основных составляющих целостного процесса психического отражения, перспективно, на наш взгляд, проводить при помощи методов психосемантики [8] и микросемантического анализа [2].

Ещё одной причиной трудности вербального выражения опыта особых состояний сознания является несформированность в западном обществе адекватных категорий, отражающих пережитые состояния. Это связано с ограниченностью применения особых состояний сознания на Западе. Представители Востока, например, демонстрируют намного большую когнитивную сложность при дифференциации внутренних переживаний, активно используя вербальные средства, сложившиеся за длительный исторический период практики особых состояний сознания. Так в буддийской традиции существует «алфавит» из 50—120 дхарм, называющих целостные ситуации опыта (целостное состояние сознания, тела и эмоций); в даосизме создан канонический алфавит в виде 64 гексаграмм, описывающих пульсации Дао во времени [5; 115—118]. Однако не только малая представленность в практике Запада создаёт трудности для вербальных форм обобщения переживаний, получаемых в особых состояниях сознания. Мастера, практикующие на высших ступенях духовного развития, говорят о существовании уровней, вербальное описание которых невозможно в принципе [7]. Ярким примером здесь может служить определение Буддой нирваны как состояния, в котором пламя умирает. Это метафоричное описание создано для людей, не имеющих опыта переживания нирваны, чтобы хоть как-то задать для них названное состояние.

Выше мы писали об изменениях в отражении субъектом действительности при особых состояниях сознания. Однако было бы неверным полагать, что изменения касаются только аспекта отражения: неразрывно с отражением связана категория регуляции. Итак, в особых состояниях сознания изменяется психическое функционирование, функционирование человеческого организма в целом. Это приводит к появлению у субъекта способности отражать на психическом уровне новые грани реальности и осуществлять на основе данного отражения более тонкую регуляцию своего взаимодействия с действительностью.

В зависимости от качественной специфики самих изменённых состояний сознания, люди их практикующие осуществляют своеобразное отражение действительности и опирающуюся на него регуляцию собственной активности, своих отношений с миром. Известны и подтверждены современной наукой факты психокинеза, телепатии, телекинеза [4]. Все эти явления возникают, как правило, когда субъект находится в особом состоянии сознания, либо, когда он использует опыт этих состояний в обычном состоянии сознания. Наша собственная работа с особыми состояниями сознания в психотерапии и в саморегуляции (например, даосские медитации) позволила наблюдать феномен, относящийся к одним из самых частых спутников подобной практики. Речь идёт о том, что К. Г. Юнг назвал «синхронностями» — о совпадениях, в которых обнаруживается многозначительная взаимосвязь между различными событиями общепринятой реальности и интрапсихическими переживаниями, такими, как сны или видения [3; 91—96]. Синхронности начинают удивительно часто вплетаться в течение жизни практикующего уже через некоторое время после начала внутренней работы. Это является одним из свидетельств реальности изменений в уровне отражения и регуляции субъекта. Вообще, практика (факты телепатии, телекинеза, синхронностей и т. д.) как основной критерий истины свидетельствует о наличии адекватности отражения в особых состояниях сознания и объективности производимой на основе данного отражения регуляции.

Таким образом, при исследовании психологического аспекта особых состояний сознания целесообразно, на наш взгляд учитывать следующее:
1) особым является состояние не только сознания субъекта, но всей его психической сферы;
2) в особых состояниях сознания человек становится способным отражать на психическом уровне новые грани реальности;
3) на основе нового уровня отражения формируется новый уровень регуляции субъектом собственной активности, своих отношений с окружающей действительностью;
4) в особых состояниях сознания как отражение, так и регуляция осуществляются в своеобразных по отношению к обычному состоянию сознания формах и на основе специфического содержания.