Персиянцев С.А.
Клиент-центрированная психотерапия и экспериментальное исследование процесса мышления субъекта

Отличительной чертой теории отечественной психологической науки является изучение психического с опорой на единые методологические основания. Благодаря этому сложилась система общих (насколько это возможно) научных категорий, принципов (Селиванов В.В., 1999, с. 40—60), знаний, позволяющая представителям данного научного сообщества плодотворно использовать экспериментальные результаты и теоретические обобщения, полученные последователями различных отечественных школ и направлений в процессе построения все более адекватной и непротиворечивой картины психической реальности.
Конечно, не должно возникать иллюзии полной согласованности точек зрения — этого и не требуется, ведь развитие науки происходит через возникновение и разрешение противоречий.

Вместе с тем, в практике психологического консультирования и психотерапии существует несколько иная картина. С одной стороны представители различных школ отечественной психологии выдвигают свои — теоретически обоснованные — подходы и методы практической работы; с другой стороны — огромное влияние на деятельность психологов-консультантов и психотерапевтов оказывают уже оформившиеся и целостные (имеющие собственную теоретическую базу и практические методы работы) зарубежные направления психотерапии. Зачастую, в психотерапевтической практике специалист строго придерживается какого-то определенного направления (психоаналитическая, бихевиоральная, клиент- центрированная психотерапия и т. д.), не вполне критично впитывая, наряду с технической, и теоретическую составляющую выбранного подхода.
Другой вариант — психотерапевт использует различные техники из разных подходов в зависимости от проблемы клиента, при этом не задумываясь о теоретическом обосновании своей работы.

Возникает парадоксальная ситуация (здесь берется отечественный контекст):
1) теория психологической науки уже находится на достаточно высоком уровне развития и способна объяснять широкий спектр явлений психической сферы человека, пользуясь общими для данного научного сообщества категориями;
2) фактически отсутствует сравнение обладающих мировой известностью и устоявшихся направлений психотерапии между собой. В большинстве случаев сравниваются лишь цели той или иной психотерапии, пути ее достижения и психотерапевтический эффект. Теоретического анализа, как правило, не проводится в силу кажущейся несопоставимости теоретических конструктов.

При оценке и сравнении различных психотерапевтических подходов важно не только то, каким образом в их рамках понимается норма и отклонение от нее, не только провозглашаемые цели психотерапии и пути их достижения, но также понимание самих механизмов воздействия тех или иных психотерапевтических методов и техник. В этом случае появится возможность преодолеть пропасть, существующую между обсуждаемыми подходами, и, используя для описания каждого из них общие для отечественной науки категории, обрести более ясное видение психотерапевтического процесса в свете единого теоретического основания.

Так, например, обсуждать соотношение бихевиорального и клиент-центрированного направлений целесообразно, в том числе, с учетом трех уровней взаимодействия человека с окружающей действительностью. Человек непрерывно взаимодействует с действительностью как с системой: 1) (безусловных) раздражителей; 2) сигнальных (условных) раздражителей; 3) объектов (и субъектов) (А.В. Брушлинский, 2003 б, с. 450—454). Подчеркнем, что именно выделение в окружающей действительности объекта и позволяет осуществлять психическую регуляцию на ее высших уровнях, осуществлять деятельность и поведение.
Не трудно обнаружить, что бихевиористы в своей работе делают весь упор на уровень сигнальных раздражителей, где регуляция поведения индивида происходит путем образования условнорефлекторных связей (Собственно говоря, в бихевиоризме взаимодействие с действительностью на уровне объектов просто не существует — оно не рассматривается даже теоретически).
А вот в практике клиент-центрированной терапии большее внимание уделяется работе на третьем уровне: в ходе бесед клиент раскрывает для себя все новые свойства и отношения познаваемого объекта (собственного поведения, своей жизненной ситуации, окружающих людей и т. д.).
Теперь становятся очевидными причины успехов и неудач указанных направлений при работе с различными проблемами. Успехи бихевиоральных методов в коррекции фобий и страхов связаны с тем, что в травматических ситуациях запускаются ранее сформированные условнорефлекторные реакции организма и совершенно недостаточно просто обсудить и понять нерациональность и дезадаптивность собственного страха, т. е. более полно раскрыть его в качестве познаваемого объекта (Как это делалось бы в клиент-центрированном подходе, который, чаще всего, обнаруживает свою несостоятельность при работе с такого рода проблемами.). И, наоборот, клиент-центрированная психотерапия демонстрирует значительную эффективность в решении клиентом экзистенциальных проблем, вопросов тонких межличностных отношений (В этих сферах уже бихевиоральные методы показывают абсолютно неудовлетворительные результаты, т.к. здесь решающую роль играют не условнорефлекторные связи, а специфически человеческое отношение к познаваемому объекту).

Следует обратить внимание, что мы ни в коем случае не утверждаем, будто бы работа на одном уровне взаимодействия человека с действительностью ведется изолированно от других уровней, — конечно нет. Однако, те или иные психотерапевтические методы и техники более адекватны одному, либо другому уровню.
Так, с помощью систематической десенсибилизации намного эффективнее формировать именно условнорефлекторные связи, нежели вскрывать новые существенные свойства и отношения познаваемого объекта (проблемы клиента). И, наоборот, при помощи беседы в клиент-центрированном подходе познаваемый объект успешно раскрывается в своих новых качествах, зато условные рефлексы формировать таким образом вряд ли представляется целесообразным или даже возможным. Основываясь на вышесказанном, можно выдвинуть предположение, что имеет смысл выделить различные «сферы» и «уровни» психического (грубо говоря, где в психическом находится проблема) и проанализировать разнообразные психотерапевтические направления, методы и техники с позиций механизмов их воздействия и адекватности работы с тем или иным «уровнем».

Видимо, подобная попытка сделана в НЛП, когда весь опыт клиента было предложено разделить на следующие уровни: 1) уровень окружения; 2) уровень поведения; 3) уровень способностей и возможностей; 4) уровень убеждений и ценностей; 5) уровень «Я»; 6) уровень духовности (Дилтс Р., 2002; Гагин Т. В., Козакевич С. С., 2002).
Говоря об уровнях процесса изменения, Р. Дилтс утверждает, что «структуры нашего мозга, язык и социальная система формируют естественную иерархию, или уровни процесса. Функция каждого уровня — синтезировать, организовать и направить взаимодействия на более низком уровне. Изменение, происходящее на более высоком уровне, неизбежно „распространяется“ вниз, ускоряя изменения на более низких уровнях. Изменение, происходящее на более низком уровне, может, но не обязательно будет влиять на более высокий уровень» (Дилтс Р., 2002, с. 29).
Психотерапевты, ориентированные на НЛП, выбирают техники работы в зависимости от того, на каком из уровней находится проблема клиента. Коррекционное вмешательство должно либо совпадать с уровнем задачи, либо располагаться на уровень выше (Гагин Т.В., Козакевич С. С., 2002, с. 85—86).
Следует признать: на практике данная модель достаточно удобна и привлекательна своей возможностью определенным образом структурировать психотерапевтический процесс (хотя ее теоретическая обоснованность весьма спорна). Но, как и всякая модель НЛП, она служит скорее целям удобства и результативности, нежели более адекватному отражению действительности. Это нормально для американской науки, где ход исследований и особенности теоретических обобщений во многом определяет идеал прагматизма. В отечественной же научной традиции доминирует идеал соответствия выстраиваемой научной картины мира истине.
Таким образом, если, скажем, практикам НЛП достаточно знать, что на уровне поведения применяются техники бихевиоризма, а на уровне убеждений, преимущественно когнитивный и рационально-эмотивный подходы (там же, с. 86—89), то для психолога, выстраивающего свою работу с опорой на достижения отечественной психологической науки, важно еще и понимать, как именно действует та или иная техника. И ситуация, когда, работая на уровне поведения, специалист думает в терминах «стимул-реакция», а, переходя на уровень ценностей, рассуждает о «смысле» (термин, для последовательного бихевиориста просто не существующий), не является, на наш взгляд, приемлемой.

Касаясь психологических механизмов действия методов и техник, мы переходим ко второй части нашей статьи, где рассмотрим некоторые аспекты клиент- центрированной психотерапии в соотношении с экспериментальными данными исследования процесса мышления.

В терапии, разработанной К. Роджерсом (Роджерс К.Р., 2000; 2002), фактически, можно выделить два основных направления работы: 1) способствование осознанию и принятию клиентом своего «реального Я» — всех своих мыслей, чувств и т. д., а не только тех, которые соответствуют образу его «идеального Я»; 2) способствование достижению клиентом «инсайтов» — обретению нового осознания смысла своей жизненной ситуации, своего поведения, чувств и т. д. В результате такого процесса человек, по мнению Роджерса, обретает способность самостоятельно более успешно и адекватно справляться с неизбежно существующими в жизни каждого трудностями и проблемами — и, что очень важно, осуществляет это в своих действиях.

Мы сосредоточим внимание именно на втором направлении работы. В понятие инсайта К. Роджерс включает восприятие взаимосвязей между ранее известными фактами; интеграцию клиентом своего накопленного опыта через видение взаимосвязей между собственным «Я», каким его клиент привык себе представлять, и теперь признаваемыми менее приемлемыми побуждениями; осознание и постановку более позитивных для клиента целей, осуществление более адекватных выборов в своей жизни. Критерием истинности достигнутого инсайта являются реальные действия клиента, реализующие это новое осознание (Роджерс К.Р., 2000, с. 192—234).

Из сказанного выше очевидно: значительную долю того, что Роджерс называл инсайтом, составляет процесс (и результат) смыслоосознания, более конкретно — осознание субъектом смысловых связей (Леонтьев Д.А., 2003).
В свою очередь, одним из базовых компонентов процесса осознания (в частности, осознания смысловых связей) является процесс мышления субъекта. Вообще, беседа, как основной метод работы психотерапевта в клиент-центрированном подходе, служит (в большой степени) созданию наиболее благоприятных условий для функционирования основного механизма мышления — анализа через синтез. То есть, данная форма работы способствует включению познаваемого объекта (проблемы клиента) во все новые отношения и выявлению, таким образом, все новых его граней и свойств.

Теперь обратимся к действиям психотерапевта, которые К. Роджерс признавал эффективными при стимулировании инсайта у клиента. Основным методом в этом процессе он называл способствование проявлению установок и различных эмоций клиента до тех пор, пока не произойдет спонтанного озаряющего самоосмысления. И здесь основная цель консультанта — помочь клиенту снять с себя всякую защиту, с тем, чтобы быть способным свободно взглянуть на ситуацию в целом, исходя из ее реальности, не чувствуя необходимости оправдываться или защищаться.
В клиент-центрированной психотерапии считается ошибкой, если консультант начинает давать клиенту собственную (пусть даже и правильную с профессиональной точки зрения) интерпретацию его проблемы. Такой тип поведения консультанта, по мнению Роджерса, приводит к защите со стороны клиента, отрицанию правоты консультанта и нарушению терапевтического контакта.
Идеальным считается именно тот вариант, когда клиент «спонтанно» приходит к новому осознанию. Однако Роджерс указывал, что, при определенных условиях, интерпретации со стороны консультанта являются допустимыми. Это целесообразно, когда «интерпретация всецело опирается на утверждения клиента и когда она является простым объяснением того, что клиент уже осознал для себя» (Роджерс К.Р., 2000, с. 217). То есть, когда интерпретация служит лишь для дополнительного прояснения взаимосвязей, уже, практически, установленных клиентом.

Данный пункт представляется одним из ключевых при сравнении директивного и недирективного подходов в психологическом консультировании (там же, с. 126— 142).
Несколько огрубляя, можно сказать так: директивный консультант интерпретирует высказывания клиента, дает советы относительно его дальнейшего поведения, определяет направление развития клиента; недирективный консультант — избегает прямых интерпретаций высказываний клиента, советов относительно его дальнейшего поведения и предоставляет клиенту возможность самому определять линию своего развития.

Современные консультанты и психотерапевты успешно используют как директивный, так и недирективный подходы относительно интерпретаций и советов (причем некоторые из них сочетают в своей работе оба направления).
Возникает вопрос: «Какой из подходов более эффективен или, если эффективны оба, каким образом возможна данная ситуация?». Понятно, что мы не являемся оригинальными в постановке вопроса: наша задача — попытаться раскрыть одну из граней, один из многих путей его решения.

В своих рассуждениях мы будем основываться на принципе детерминизма, который гласит, что внешние причины действуют через внутренние условия (Рубинштейн С.Л., 2003, с. 209). Значит, следует изучать, каков результат того или иного воздействия психотерапевта (интерпретации, совета и т. д.) в зависимости от тех или иных внутренних условий клиента.

Что же это за условия? В качестве основного фактора, влияющего на эффект от подобных воздействий психотерапевта, обычно рассматриваются разные личностные аспекты. Сам Роджерс, например, развивал идею о необходимости создания в ходе сеанса такой атмосферы, которая будет способствовать принятию клиентом себя таким, каков он есть на самом деле за счет безоценочной, принимающей позиции консультанта, теплоты и отзывчивости с его стороны (Роджерс К.Р., 2000, с. 95—99). Следствием этого, как указывалось выше, будут инсайты, способствующие развитию клиента. Если же подобная атмосфера терапевтических взаимоотношений не будет создана, клиент, в большинстве случаев, окажет сопротивление и отвергнет неприемлемые с позиции его образа «Я» чувства, идеи и т. д.

Мы полностью разделяем обсуждаемые взгляды К. Роджерса. И, при этом, считаем важным указать еще на один фактор, вносящий существенный вклад в детерминацию изменений, производимых в клиенте советами, интерпретациями и другими подобными действиями консультанта. Для этого проанализируем, чем же являются для клиента интерпретации, советы и т. п. психотерапевта.
В соотношении с процессом мышления клиента отмеченные элементы поведения психотерапевта являются подсказками (Естественно, что, касательно других внутренних условий клиента, интерпретации и т. д. выступят уже в иных качествах и отношениях: то есть будут не подсказками, а чем-то иным, оставаясь, вместе с тем, подсказками в процессе мышления).

Методика подсказок используется при экспериментальном изучении процесса мышления методом микросемантического анализа (Брушлинский А.В., 2003 а; Селиванов В. В., Плетеневская Н. Н., 2003). Степень использования или неиспользования испытуемым предлагаемых ему явных или неявных специально дозируемых подсказок (задач, вопросов и т. д.), объективно содержащих в себе принцип или звено решения основной задачи, является одним из основных критериев в диагностике уровня прогнозирования искомого. Чем успешнее используются такие подсказки в процессе решения основной задачи, тем выше уровень прогнозирования искомого (Брушлинский А.В., 2003 а, с. 325).
По меткому замечанию А. В. Брушлинского, «чем ближе сам индивид подошел к успешному решению задачи, тем, казалось бы, ему меньше нужна помощь извне, но тем легче ее реализовать; и наоборот, чем дальше он находится от верного решения, тем больше ему необходима помощь со стороны, но тем труднее ему ее использовать» (Брушлинский А.В., 2003 б, с. 458).

Как мы уже упоминали, осознание человеком смысловых связей в большой степени осуществляется посредством процесса мышления. То есть, в процессе психологического консультирования клиент также решает мыслительную задачу, и, следовательно, выводы, сделанные на основе экспериментального исследования мыслительного процесса, применимы и к ситуации психологического консультирования и психотерапии. Это означает, что, чем дальше клиент продвинулся вперед в процессе анализа и синтеза решаемой задачи (своей проблемы), тем более он восприимчив к подсказкам психотерапевта (интерпретации, советы и т. д.); и, наоборот, — на начальных стадиях психотерапевтического процесса клиент еще не сформировал в себе адекватные внутренние условия (в том числе степень обобщения условий и требования решаемой задачи) для успешного принятия подсказки со стороны психотерапевта.
Поэтому, когда Роджерс постулирует возможность для консультанта сформулировать несколько иным образом («прояснить») только то, что уже было высказано и сформулировано самим клиентом, и значение чего он осознал для себя еще не в достаточной степени, мы понимаем, что здесь очень значимую роль играет «продвинутость» процесса мышления клиента, а не только личностная компонента; и, что самостоятельные формулировки клиента, в том числе, являются индикатором сформированности внутренних условий для принятия подсказки со стороны.

Так обнаруживается, что результаты экспериментального исследования процесса мышления в субъектно-деятельностном подходе теоретически обосновывают выводы, которые К. Роджерс сделал из практики психологического консультирования; а практика клиент-центрированного подхода еще раз подтверждает правоту и жизненность обобщений, сформулированных при экспериментальном исследовании процесса мышления субъекта.

Теперь вопрос о том, какой из подходов (директивный или недирективный) более эффективен, и, если эффективны оба, каким образом возможна данная ситуация, мы можем рассмотреть в более широком контексте. На время абстрагируемся (но только в рамках теоретических рассуждений) от личностного аспекта проблемы.
Существуют подсказки различные по форме (совет, интерпретация, притча, стихотворение, сказка и т. д.) и по «явности—скрытости» принципа решения задачи клиента. Не следует говорить: «Советы и т. п. клиенту давать категорически нельзя». Не следует говорить: «Обязательно нужно давать клиенту советы и т. п.». Верным представляется другое: клиенту можно и нужно давать подсказки — различные по форме и явности, в зависимости от степени сформированности его (клиента) уникальных внутренних условий (например, в зависимости от стадии и уровня функционирования процесса мышления).

В нашем экспериментальном исследовании испытуемые решают мыслительную задачу, которая очень напоминает проблемы, встающие перед клиентом в процессе психотерапии. Формулировка задачи такова: «Подумайте и скажите, пожалуйста, чем является для Вас сегодняшний день». Субъекту, таким образом, требуется проделать работу по осознанию смысловых связей. Своими исследованиями мы планируем прояснить вопрос о взаимосвязи особенностей смыслоосознания и процессуальных характеристик мышления субъекта. Решение данного вопроса позволит, в том числе, выстраивать психотерапевтический процесс более адекватно в отношении всегда индивидуальных внутренних условий клиента.